УДК 17.022.1:791-57
О.М. Ландяк
КОНСТРУИРОВАНИЕ ИМИДЖА ПЕРСОНАЖЕЙ В АНИМЕ-СЕРИАЛАХ ХЕНТАЙ
Одним з найбільш популярних на сьогодні видів «андеграунд-порно» є аніме-серіали хентай. Різноманіття поліморфних варіацій зовнішності персонажів, що репрезентується у хентай, багато в чому пояснює попит на даний продукт масової візуальної культури, не тільки у східному, але і західному, зокрема українському, культурному просторі.
У статті проводиться філософсько-антропологічний транс-культурний аналіз механізмів конструювання іміджу персонажів у аніме-серіалах хентай.
Ключові слова: аніме-серіал хентай, конструкція іміджу, архетипічні мотиви
На сегодняшний день одним из наиболее популярных видов «андеграунд-порно», являются аниме-сериалы хентай. Разнообразие репрезентируемых в хентай полиморфных вариаций внешности персонажей, во многом объясняет востребованность данного продукта массовой визуальной культуры не только на восточном, но и западном, в частности украинском, культурном пространстве.
В статье проводится философско-антропологический транс-культурный анализ механизмов конструирования имиджа персонажей в аниме-сериалах хентай.
Ключевые слова: аниме-сериал хентай, конструкция имиджа, архетипические мотивы
In our days one of the most popular kinds of “underground-porno” visual culture production is hentai anime-serial. The variety of polymorphic images represented in hentai-serials explains the big popularity of this mass culture product not only in eastern but also western, in particular, Ukrainian cultural space.
In the article is made philosophical and anthropological trance-cultural analyses that expose the mechanism of image construction in hentai anime-serials.
Key words: hentai anime-serial, the image construction, archetypical motive
Актуальность темы: В современной западной культуре наблюдается изобилие порнографической масскульт продукции. Параллельно существует моральное и законодательное табулирование многих ее видов и жанров. Несмотря на это, альтернативные источники информации, такие как интернет и спутниковое телевидение, дают возможность простого доступа для любого потребителя. На сегодняшний день одним из наиболее популярных видов «андеграунд-порно», являются аниме-сериалы хентай. В Украине существует более десяти спутниковых каналов, не включенных в список официально зарегистрированных, которые транслируют данный тип порно-продукции. Среди них наиболее известные – «ТВ Токио», «ТВ Осака», а также немецкие порно-каналы, вещающие хентай от 12 до 16 часов в сутки. Их полулегальный статус лучше любой рекламы притягивает многочисленного и разнопланового зрителя. В данной ситуации представляется актуальным уделить феномену аниме-сериалов хентай особое внимание. Кроме того, в научном дискурсе существует крайне мало исследований, специально посвященных хентайным аниме-сериалам. Многочисленные труды по аниме предоставляют скудный материал по анализу хентай, несмотря на то, что данный вид визуальной культуры имеет глубокие философско-культурные корни. Наиболее замечательными представляются работы Л. Рыгиной, западных исследователей А. Леви и Г. Пойтрас.[6]
Сущность научной проблемы: При поверхностном рассмотрения феномена хентай может сложиться впечатление, что данный вид аниме-сериалов довольно однообразен и не может быть интересен для «рефлексирующего» зрителя. Конечно, хентай эксплуатирует однотипные сюжеты, раскрывающие тему полового соития. Кроме того, способ визуализации персонажей нарочито идеалистичен, обобщен, лишен индивидуализации. Однако разнообразие репрезентируемых в хентай полиморфных вариаций внешности героев, визуальное изображение их имиджа отсылают к многочисленным культурным традициям. Можно наблюдать использование как западных, так и восточных архаических, а также современных мотивов в конструкции имиджа хентай персонажей. Это во многом объясняет востребованность данного продукта массовой культуры не только на восточном, но и западном, в частности украинском, культурном пространстве. В связи с этим возникает вопрос, какие механизмы конструирования имиджа персонажей используются в аниме-сериалах хентай. Каковы репрезентируемые в хентай типы внешности героев? Какие архетипические представления они отражают?
Цель и методология исследования: Провести философско-антропологический транс-культурный анализ механизмов конструирования имиджа персонажей в аниме-сериалах хентай. При анализе используется компаративистская, герменевтическая, семиотическая методология
Аниме-сериал хентай как феномен массовой визуальной культуры возник в результате последовательного исторического и культурного слияния двух наследующих друг друга традиций. Более ранняя восходит к японской эротической гравюре сюнга (буквально – «весенние картинки»), переживавшей расцвет в XVI – XIX вв. Гравюры стоили не дорого, так как делались сначала чёрно-белыми, впоследствии стали подкрашиваться вручную красками. Изначально они рассчитывались на массового потребителя и были широко доступны, поэтому быстро обрели популярность и стали распространенным явлением в Японии. Основной темой было изображение девушек на фоне пейзажа часто с элементами анимализма, а также многообразные сцены исполнения полового акта. Так, например, гравюры Харунобу, Утамаро, серии триптихов Сюнсё и Киёнага изображают женщин и их любовников на реке с огнями фейерверков над головами. Фактически «весенние картинки» (название происходит от выражения «продавать весну», символизировало акт проституции) представляли собой рекламу «весёлых кварталов». Широко распространены многообразные вариации изображения тела: на гравюрах Сяраку большие головы актеров, изогнувшиеся силуэты в ходе драматического действия, актеры–гомосексуалисты, игравшие женские роли, изображения детей, веселящихся, либо обладающих грациозной чувственностью. Все перечисленные образы, так или иначе, фигурируют в современном аниме-сериале хентай [6].
Символизм каждого элемента гравюр происходит из традиционных японских архаических мифологических представлений, главным образом сохранившихся в синтоизме. Одновременно можно отметить влияние китайских даосских трактатов (мануалы об искусстве внутренних покоев) эпохи Хань. Как известно, даосизм во многом отразился на японской традиции учения до – «пути», оказавшего значительное влияние на самурайскую культуру бусидо. Именно в период правления сегуната Токагава символизм представляемых «весенними картинками» образов прочно укрепился в японском массовом сознании.
Вторая культурная традиция, повлиявшая на формирование хентай, связана с развитием в XX веке графических и визуальных технологий. В сюнга присутствовали иероглифические надписи («весенние картинки» рекомендовали клиентам адрес и тариф соответствующего публичного заведения), таким образом, прямой текст на гравюрах сочетался с визуальными изображениями, несущими символическое значение. В итоге это послужило основанием для рождения японского комикса-манги хентай, где графические изображения сопровождались тематическими репликами. Аниме-хентай сериального формата, возникший в 80е годы XX века, «оживил» и «озвучил» графических персонажей хентай-манги, наследовав существовавшие в эпоху рассвета сюнга визуальные образы [6].
Итак, мы можем говорить о значительном влиянии восточной культурной традиции, подготовившей почву для создания образов современного «порно-аниме». Элементы западной традиции, встречающиеся в аниме-сериалах хентай, более скрыты. Чтобы их выявить, необходимо обратиться непосредственно к рассмотрению представленных в хентай имиджей персонажей. Условно можно классифицировать несколько групп существ, фигурирующих в аниме-сериалах хентай: антропоморфных, зооморфных, синкретических (особое место среди них занимают кибер-существа, в наибольшей степени транслирующие западные культурные архетипы).
Антропоморфная группа существ. Здесь фигурируют женские, мужские персонажи разных возрастов, в том числе дети и подростки. Значительное место занимают гермафродиты, гомосексуалисты, трансвеститы. Каждый тип визуальной репрезентации конструируется благодаря цитации того или иного культурного мотива.
Женские и мужские персонажи, как правило, представлены согласно конструкции «сэме»\«уке» – занимаемой позиции во время полового акта. Активные персонажи называются "сэмэ" (seme, от semeru – "нападать"), пассивные – "укэ" (uke, от ukeru – "принимать"). Символически и визуально этот принцип осуществляется посредством использования так называемого "правила роста" – активным становится высокий персонаж, а пассивным – низкий. В тех случаях, когда «физически» высокий персонаж выступает в роли "укэ", его "занижают". Однако, как правило, изначальное «правильное» соотношение роста и роли принимаются как данные и не изменяются на протяжении всего сериала. Данная конструкция в наибольшей мере характерна для жанра хентай «лоликон», главный сюжет которых – отношение мужчин и молоденьких девушек\девочек. Уже в названии жанра присутствует вполне западный психоаналитический подтекст подобных визуальных изображений персонажей (комплекс лолиты). Чтобы зритель не чувствовал себя виноватым за то, что для него сексуально привлекательны маленькие девочки, сюжет лоликон-хентай строится таким образом, чтобы была причина для оправдания подобного влечения. Например, в сериале «Imouto Jiru» брат вынужден заниматься сексом со своими младшими сестрами, чтобы с ним не случилось «нечто ужасное», а в фильме «Lolikon Angel» маленькая дочка отдаётся своему монстроподобному отцу из чувства жалости. Здесь очевидны патриархатные архетипические мотивы, характерные как для западной, так и восточной культур [6].
Другой способ конструкции визуального образа в хентай – аниме состоит в наделении взрослых девушек детскими телами – например, для придания выразительности их характеру (Тисэ в сериале «Saishuu Heiki Kanojo»), или, наоборот, для подчёркивания на контрасте излишне взрослых черт личности (Итиго Морино в сериалах «Onegai Teacher» и «Onegai Twins»). Подобный символизм проявляется также в манере графической передачи мимики, жестов, психологического состояния героя (например, крестоподобное изображение глаз во время смеха или гнева, знаки вопроса над головой, передающие удивление и т. п.). Сами стандартизированные и гиперболизированные выразительные средства (волосы определенных цветов, отсутствие волосяного покрова на теле, безупречные фигуры, передача оргазма и семяизвержения в виде потоков света, энергии, радуги и т.п.; преувеличенные в размерах мужские половые органы) можно трактовать как архетипический патриархатный код. Воплощение архаической мифологической традиции (обмен энергии инь-янь, чтение характера по физиологическим приметам и фетишизированным атрибутам персонажа) – это символическая коммуникация изобразительного объекта с реципиентом, характерная для любой (как восточной, так и западной) патриархальной культурной традиции .
Особые жанры хентай аой и юри изображают визуальные конструкции гомосексуальных, а также травестийных персонажей. Создававшаяся «женщинами для женщин» эстетика «женственного мужчины», переодевающегося женщиной (средневековый эпос «Повесть Гэндзи») нашла отражение в аойных сериалах «Роза Версаля», «Песня ветра и деревьев». Следует заметить, что обратная ситуация (женщина, переодетая мужчиной), как правило, встречается намного реже (девушка-герой в сериале «Кэйко Такэмия»). Возможно, корни данного явления следует искать в японской культуре ню:ха:фу. Данная традиция проистекает из актерской травестии театра кабуки, где действие дзёсо означает «переодеваться, наряжаться женщиной. Согласно А. Акулову «ню:ха:фу говорит исключительно по-женски. В Японии женская речь достаточно сильно отличается от мужской: женщины используют специальные частицы, местоимения, в их речи куда чаще встречаются вежливые и сверхвежливые формы, которые являются для женщин языковой нормой, в то время как мужчины употребляют сверхвеждливые формы лишь в определенных ситуациях. В настоящее время, особенно среди молодежи наблюдается тенденция к стиранию различий между женской и мужской речью, но, в принципе, ню:ха:фу, говорящие по-мужски до сих пор еще вызывает некоторое непонимание в обществе» [1]. Примечательно, что персонажи-трансвеститы из яойных хентай также могут использовать «женский язык».
В юри преимущественно создается образ гомосексуального молодого мужчины – воина. «Хагакурэ бусидо» – кодекс самурая, предписывал необходимость гомосексуальных отношений. Ихара Сайкаку написал, что “подросток без старшего любовника – все равно, что женщина без мужа” [3]. Допустимость гомосексуальности «проявлялась также во внешнем виде: выбритый лоб означал готовность к сексуальным отношениям не только с женщиной, но и с мальчиком. Длинная челка – либо асексуальность, либо пассивный гомосексуализм» [3]. Данный канон наиболее отразился во внешности персонажей юри «Dirty Pair».
Футанари (составное слово, означающее «две формы» в переводе с японского) – это изображения гермафродитов, интерсексуалов или других лиц, обладающих женским строением тела и органами, напоминающими пенисы или увеличенные клиторы, иногда с мужскими и женскими половыми органами одновременно («Valkyri», «Princess Knight»). В редких случаях это также мужчин с обоими половыми органами. Футанари часто изображаются с различными партнерами, чаще всего с обычными женщинами, но кроме того – с другими футанари, а также с мужчинами. Согласно Л. Рыгиной подобное изображение является подсознательным фемдомным фетишезированием [6]. Кроме того, «футанари также может рассматриваться как способ, с помощью которого достигается сопереживание мужчины при наблюдении лесбийской сцены. Очевидно, что одной из основных трудностей является то, что мужчинам зрителями трудно сочувствовать или видеть себя в этой ситуации. С помощью фетиша это становится возможным...» [6]. Правомерность данной интерпретации подтверждается также там фактом, что в гравюрах сюнга одним из наиболее распространенных персонажей являлся «подглядывающий» за ходом полового акта из-за ширмы. Подобные скопофилические мотивы, присутствующие в произведениях визуальной массовой культуры, табуируются, либо «разоблачаются» современной западной антисексистской этикой. Широко известны по этой теме исследования порнографической продукции Тереза де Лауретис, Дж. Малви. Однако, для японской и восточной культуры в целом это традиционный и вполне легитимный визуальный эротический прием.
Зооморфная группа существ. Гораздо более неоднозначной, выражающей архетипические страхи, согласно японской культурной традиции, является группа существ, морфологически изменчивых во времени и пространстве. В восточном культуре проявляется поклонение статитике. Выражается недоверие к «двузначным», «многозначным», «неопределенным» либо «скрытым» сущностям. Корни подобных представлений проистекают из синтоистской «демонологической» традиции. Согласно ей обакэ, существа, относящиеся к категории демонов-призраков (от глагола бакэру – превращаться, трансформироваться). Их природа материальна (в отличии от западных «спиритуализированных» визуализаций). Представления об «ужасе» концентрируются вокруг концепта «трансформации», «ненадежности». Обакэ «превращаются из чего-то одного в другое, меняя символы и значения, а также нарушая естественный ход вещей. Сверхъестественный ужас в японской культуре сфокусирован не на каких-то потусторонних объектах, а на иррациональной модификации привычных форм» [5]. Наиболее гротескно и гиперболизировано подобные страхи визуализируются в изображениях зооморфных оборотней. Самыми распространенными их изображениями в аниме-сериалах хентай выступают женщины-кошки и «тентакль-монстры». Современный культовый хентай-сериал «Urotsukidoji» визуализирует также многочисленные мифологические представления о зооморфных существах, не являющихся оборотнями: людях-птицах, людях-насекомых, обезьянах-помощниках и т. п. Они фигурируют в хентай чаще как субъекты, не вступающие в половой акт. В мировой мифологии являются как проводниками в другой мир, вестниками (птицеподобные различных мастей, персонажи с лебедиными крыльями – отсыл к мифологическим образам тэнгу). Тотемное происхождение имеют также образы людей-насекомых, например, богомолов (согласно поверьям, обладающих защитной силой) [4].
При визуализации сознательно используются образы исконно японской мифологии. Тем не менее, во многом можно увидеть родство некоторых мотивов в конструировании образа с западными мифологическими аналогами. Например, согласно сюжету рассматриваемого сериала, мир состоит из трёх царств: людей, зверолюдей и демонов. Рождается Сверхдемон, объединяющий царства в империю путем сексуального паразитирования. Однако «культурный герой» из царства зверолюдей, Амано Дзяку, предотвращает апокалипсис. Таким образом, «Urotsukidoji» эксплуатирует часто представленную как в восточной, так и западной визуальной массовой культуре гностическую тему апокалипсической борьбы сил абсолютного зла с верховным добром.
Визуализация «абсолютного зла» проявляется в образе типичного для хентай «тентакль-монстра». «Щупальцы» (tentacles) – разновидность хентая, где персонификация «демона-оборотня» осуществляется в виде монстра с мужскими гипертрофированными половыми органами-щупальцами. Изначально тентаклем назывался вид японского изобразительного искусства. Основной темой являлось изображение взаимоотношений человеческого женского начала и персонифицированной морской стихии – Ктулху. Так известны работы Хокусая, прежде всего, знаменитая гравюра «Сон жены рыбака», героиня которой отдаётся сразу двум осьминогоподобным существам. Согласно японской мифологии Ктулху влиял на сознание людей и заставлял их совершать различные неадекватные поступки, в том числе убийства и самоубийства. В хентайном тентакле многофаллосовый монстр паразитирует в женских телах, путем полового акта потребляя жизненную энергию и доводя жертв до самоубийства от оргазма (сериал «Миссия тьмы»). Здесь можно увидеть влияние даосской концепции задержания мужского семяизвержения с целью насыщения мужчины энергией инь. Однако, монстр-оборотень из сериала «Urotsukidoji» также обладает расположенными на конце фаллоподобных щупалец глазами. Как отмечает В. Иванов как в западной, так и восточной мифологии выражены «представления о магической силе взгляда, дурном глазе и смертоносном взгляде» [5]. В то же время, «избыток зрения равнозначен слепоте» [5]. Это символически указывает на то, что фаллоподобный монстр одновременно смертелен и непобедедим, однако впоследствии всемогущество обращается против него самого. Например, в сериале «Миссия тьмы» монстра секс-паразита убивает его непомерная жадность: половой акт с женщиной – энергетическим вампиром буквально «высасывает» энергию ктулхуподобного существа.
Еще одним демоническим персонажем выступает образ женщины-оборотня. Как правило, в хентай изображается женское тело с кошачьими элементами (ушами, хвостом). Однако в традиционном представлении кошка-оборотень, подобно западноевропейским ведьмам, принимает либо женский, либо кошачий облик. В японском традиционном театре кабуки существует жанр пьес, посвященный сюжетам расправы «кошек-оборотней». Это так называемый «кошачий переполох» (нэко со:до: моно). Как все обакэ (души убитых насильственной смертью людей), кошки в хентай мстят, пожирая свои жертвы (сериал «Кошки»). Поэтому изображение грубого спаривания с оборотнем ориентировано на «возмещение» персонажу того подсознательный ужаса, который женщина-кошка олицетворяет. Однако подобные изображения не применимы, например, к лошади – однозначно положительному тотемическому символу. Можно предположить, что образы в хентай, как ни парадоксально для жанра, предполагающего «вседозволенность» в изображении, подвергаются определенной «фильтрации» согласно морально-этическим воззрениям. Так, например, рыбы и рыбоподобные существа (типа европейских русалок) встречаются крайне редко и эпизодически (рыболовецкий промысел табуировался в японском обществе оставил крайне мало тотемных образов). Вероятно, появление изображений русалок в хентай скорее вызвано спросом на западном рынке хентайной порно-продукции.
Синкретическая группа существ. В хентай одно из центральных мест занимают персонажи, синкретически сочетающие в своем образе антропоморфные и зооморфные черты, а также различные фетишные предметы («ганмен коогеки» – приспособления, придающие лицу уродливый вид, типа маски, металлические шипы, кольца и т. п.) Садомазохистские элементы в конструировании образа часто сочетаются с зооморфными, а также кибер- элементами (сериал «Хроники мутантов»). Истолкование роль маски в японском и древнегреческой культуре С. Эйзенштейн отмечал, что видит в ритуальных масках Но явление, родственное античной трагедии с ее масками, «трагическая маска–метафизически неподвижная сущность, предельный синтез образа, и поэтому она есть скачок из качества живого лица в качество неподвижного его символа» [2, с. 290]. Визуальные конструкции в хентай демонстрируют маску на прекрасном женском лице как символ подчиненности женщины. Данный мотив, сексистский с точки зрения современной западной культуры, для японского сознания является своеобразным фетишем, в символической форме говорящим о месте женщины в японской традиционной культуре. Как видно, несмотря на эмансипаторные тенденции в японском и западном обществах, хентайные образы отражают основные мотивы традиционной восточной и западной патриархальных культур, что привлекает к ним патриархально настроенного массового зрителя.
Другой важный архетип отражают образы кибернетизированных персонажей: роботов, кибер-мутантов и т. п. В хентайном аниме-сериале «Harumi-chan no oita» девочка Харуми является роботом, сексуально провоцирующим подростка Ватару, подобная идея также легла в основу ло-аниме «Shojonido Mako-chan», хентая «Экспресс-страсти» и др. Мифологема «машинного» вторжения, вероломного порабощения является предметом рефлексии многих западных философов. О. Тоффлер говорит о появлении двух типов человека. Это «человек-субъект, для которого освобождение от ручного труда означает возможность возвышения, и паразитирующий на достижениях культуры – человек-объект, не стремящийся выйти за рамки технологического процесса и постепенно теряющий качества субъекта. В процессе своей деятельности человек-объект руководит технологическим процессом или его частью, у него появляется иллюзия субъективности [7]. По мнению Г. Маркузе необходима определенная напряженность человеческого общества, чтобы оно осознало катастрофу господства технических ориентаций [7]. Подобные переживания, отраженные западными мыслителями, в хентайном аниме-сериале дополняются также традиционным японским страхом перед трансформирующими форму объектами. Ведь робота можно рассматривать как оборотня: внешне он не отличается от человека, однако внутри таится неизвестный и опасный «Другой», «изнанка» робота-человека пугает даже больше, чем «изнанка» зооморфного оборотня. А если в образе синкретически сочетаются зооморфные и кибер-черты, то агрессивность, доминирование в сексуальном акте подобного персонажа специально гиперболизируется.
Выводы: Таким образом, сконструированные в аниме-сериалах хентай визуальные образы персонажей отражают архетипические страхи и фантазии как восточной, так и западной культур. Несмотря на эмансипаторные тенденции в японском и западном обществах, хентайные образы отражают основные мотивы традиционных патриархальных традиций, что привлекает к ним патриархально настроенного массового зрителя. При визуализации сознательно используются образы исконно японской мифологической и художественной традиции. Тем не менее, во многом можно увидеть родство некоторых мотивов в конструировании образа с западными мифологическими аналогами. Условно можно классифицировать несколько групп существ, фигурирующих в аниме-сериалах хентай: антропоморфных, зооморфных, синкретических (особое место среди них занимают кибер-существа, в наибольшей степени транслирующие западные культурные архетипы). Способ визуализации персонажей нарочито идеалистичен, обобщен, лишен индивидуализации. Стандартизированные и гиперболизированные выразительные средства в конструкции имиджа персонажей можно трактовать как архетипический патриархатный код, форму символической коммуникации изобразительного объекта с реципиентом.
Перечень ссылок
1. Акулов А. Субкультура и контркультура ню:ха:фу в современной Японии, по роману Трэси Нонно "Догони меня волна"[Электронный ресурс].-[2004].- Режим доступа: http://anthropology.ru/ru/texts/akulov/east07_12.html
2. Иванов В. Эйзенштейн и культуры Японии и Китая.- М.: Наука.- 1988.- с. 279-290
3. Ланкин Е. Люди цвета неба. Гомосексуализм как культурный феномен [Электронный ресурс].-[2008].- Режим доступа: http://www.topman.ru/sex/290/3981/
4. Мещеряков А. Книга японских символов.- М.: Наталис.-2007.-560с.
5. Мифы народов мира [Электронный ресурс]. – [2008]. – Режим доступа: http://philologos.narod.ru/myth/mnmindex.htm
6. Рыгина Лика. Gays without Gays? Гендерный формат японской анимации // Электронный журнал «Такая». – Минск: ЕГУ, 2004. – № 5.
7. Тульчинский Г. Философия техники в современной культуре [Электронный ресурс]. – [2008]. – Режим доступа: http://polbu.ru/tulchinsky_metaphysics/ch07_all.html
Рецензент: д. філос. н. Білик Я.М.