Л.В. Украинец
РЕБЁНОК КАК МЕТАФОРА В ХРИСТИАНСКО-БОГОСЛОВСКОМ ДИСКУРСЕ
Для богословсько-релігійної традиції характерним є погляд на людину, як на дитя, чадо Боже. В нашому контексті у сфері духовно-релігійного стан дитини, дитя виступає як причина і умова, в отриманні іншого існування, він відповідає на питання «як» ввійти, «як» відкритися Іншому світу, іншому собі. З одного боку, в релігійному аспекті людина повинна вийти за межі стану дитини, як превалюючого мотиву слабкості. З другого боку, стан дитини в його позитивних проявах – це зразок, до якого запропоновано прагнути, шлях до духовної досконалості.
Ключові слова: дитина, християнсько-богословський дискурс, метафора.
Актуальность. Проблема существования человека в мире была актуальной на протяжении многих веков остаётся таковой и теперь. Безусловно, каждая эпоха не только пыталась, но и предлагала свои варианты ответов на так называемые «вечные», «неувядающие», «нестареющие» вопросы: Что такое человек? Каков смысл, цель и перспективы его существования? Как обеспечить ему «мягкую» посадку в мире? и т.п.
К осмыслению проблем человеческого бытия обращались многие богословы, философы, мыслители, каждый раз ставя их по-новому (тем самым, отражая взгляды своего времени), или, другими словами, снова и снова переоткрывая их. Среди них такие представители религиозной философии и богословия: П. Абеляр, Августин Аврелий, Серен Кьеркегор, Вл. Соловьёв, Н.А. Бердяев, П. Флоренский; философии религии М. Бубер, М. Элиаде и другие.
Целью статьи является попытка помыслить о человеке, его сущности, приблизиться к его пониманию с точки зрения религиозно-богословского дискурса, и, в частности, в контексте представлений человека в роли ребёнка, дитя. Другими словами, сопоставить религиозно-богословскую мысль «человек – дитя, чадо Божье» с нашим тезисом о состоянии ребёнка, как неотъемлемой составляющей взрослого бытия.
Известно, что для богословско-религиозной традиции характерным является взгляд на человека, как на существо слабое, поражённое немощами, греховное начало которого заложено в нём изначально с момента рождения. Плоть повреждена в результате грехопадения. В этом смысле грешен и плод во чреве матери. Телесно, говорят отцы церкви, ребёнок ангелочек, но с каждым днём в нём возрастает порок, «младенцы невинны по своей телесной слабости, но не по душе своей», писал Августин Блаженный [2, с. 26].
По мнению многих авторов, плоть выступала доминирующим началом, ввергающим человека в его слабости, немощи. Именно в ней заключено всё несовершенство человека. Как учил Блаженный Августин, в любом человеке существуют свои Ева и Адам, Змий. В роли Змия выступают человеческие чувства, греховная природа человека. Адам – разум, Ева – вожделения [10]. Природа искушает человека, чаще всего чувственность, ибо человеческая плоть слаба. Как писал Лейбниц, именно первородный грех вводит людей в их немощи, делает их слабыми. До возрождения духовного человек мёртв в духовном плане, ибо им владеет чувственное, плотское [9, с. 483]. Немощь человека заключена не только в плотском начале, но и в его неспособности противостоять своим низменным страстям. В таком случае страсти начинают управлять им, руководить. Человек тем самым впадает в разного рода крайности, теряя при этом бразды правления над своим Я, становится «не субъектом», а объектом различных вожделений, желаний, напоминая более ребёнка, нежели взрослого. Как писал Климент Александрийский, «мы должны стать непорочными, как дети чистыми, свободными от сексуального опыта» [7, с. 76]. Автор подчёркивает чистоту, состояние невинности, которое присуще ребёнку, его свободу от такого рода страстей. Здесь необходимо отметить, что состояние ребёнка или дитя обладает дуальностью. Оно может проявляться как в позитивном, так и в негативном аспектах. На это одновременно указывают и подтверждают высказывания представителей религиозной мысли, и, в частности, их взгляды на человека как ребёнка. Рассмотрим некоторые из них.
Метафора «ребёнок» в религиозном богословском дискурсе используется разнопланово. В нашем контексте христианская религиозная мысль отражает ничто иное, как пребывание биологически взрослого человека в состоянии ребёнка, свидетельствует о его наличии на многих уровнях человеческого бытия. Так, например, в аспекте веры человек может находиться в состоянии дитя, или, другими словами, на детской ступени развития. Такой человек, поддаётся влиянию различных учений, в вопросах веры он есть младенец. Неустойчивость в вере свидетельствует о незрелости его сознания, о том, что он поддаётся ещё влиянию извне, как и ребёнок. Поэтому он не в состоянии принимать свои решения, полагаться на собственный разум. Зрелым, а значит и совершенным, Августин считает человека, которого «невозможно завертеть ветром всякого учения» [2, с. 65].
Тот человек не взрослый, кто не достиг ещё возраста различения. Он как ребёнок ещё не имеет представлений, где зло, где добро, где сокрыта истина. Такой человек во всём следует обычаем тех, с кем он непосредственно пребывает «здесь и теперь». Он не имеет ещё своей воли, поэтому следует чужой. По мере возрастания, овладения управлением своей собственной волей, человек обретает свою взрослость, зрелость, начинает полагаться на свой собственный суд. Первый свой статус (возраст) человек, по Абеляру, получает при рождении. В это время человек ещё не обрёл свободную волю, не руководствуется разумом. Его же второй возраст – это когда он достигает возраста различения, когда он осознанно склоняется к добру или к злу [1, с. 133]. Таким образом, человек может находиться в состоянии ребёнка неограниченное время, вплоть до старости, так и не обретя способность различения, ясности мышления, осознания тех или иных ценностей, истин. Взрослость людей наступает тогда, когда они могут управлять своей волей сами, полагаются на свой собственный суд. Человек должен возродиться духовно, это в его силах. Он должен «родить» себя сам. Рождение зависит от nisus formativиs, т.е. воли, считает Кьеркегор [8, с. 257]. Небесный град достигается через возрождение. «Чудовищно навсегда оставаться ребёнком, слишком трусливо не переставать быть слабым», писал Эразм Роттердамский [12, с. 103].
В христианско-богословской традиции верующие есть сыны, чада Господа. Только в вере они становятся таковыми. Как отмечалось ранее (в предыдущих наших работах), основные понятия христианства выражены в категориях семейных отношений: Отец, Сын, братья, сёстры, а также, в категориях семейного права. По факту рождения ребенок и взрослый равны. Все люди – дети Земли, рождены от земных женщин. Никто не может сказать о себе, как о родителе, что он создал свое дитя. Каждый родитель – лишь вольный или невольный исполнитель воли, средство воплощения воли Бога. Из этого следует, что каждый рожден не по собственной воле, а по велению Свыше. И ребенок, и взрослый равны перед Творцом, как его дети, равно одарены даром жизни, независящем от нас. С рождения эта одаренность уравнивает как взрослых, так и детей. Это равенство по божественному дару. Христианство впервые в истории человечества на первый план выдвинуло идею равенства людей, при котором высшей властью наделен только Господь. Так, вся «Исповедь» Августина Блаженного пронизана мыслью о том, что все, от мала до велика, есть дети Господа [2]. Вся библейская история представляет собой цепь воспитательных актов Бога для устроения будущего своему детищу, человечеству. Богом немощных есть Христос, с его помощью человек освобождается от своей греховности и немощи, писал Паскаль.
Верующих называют сынами Божьими по вере в Христа и благодати возрождения. Августин сограждан называет детьми Господа, и пишет: «Ты понесёшь малых детей и до седин будешь нести их» [2, с. 62]. В духовном отношении пребывание взрослых в состоянии дитя дуально. С одной стороны, верующие есть сыны и дочери Господа, но также есть сыны и чада перед отцами церкви – с другой. Монахи в рамках церковной иерархии пребывают также в статусе детей. Пьер Абеляр писал в «Истории моих бедствий» о преследованиях со стороны его духовных сынов, монахов [3].
Состояние ребёнка в человеке может проявляться в различных жизненных ситуациях, в состоянии аффекта, когда эмоциональное его состояние достигает своей вершины. В результате чего человеком овладевают разного рода крайности, он теряет контроль над собой. Так, например, во время горя, смерти близких людей, человек может начать смеяться, либо играть. Об этом пишет Ориген, «можно стать ребёнком в смысле гнева и в смысле горя» [7, с. 77].
Мотивом проявления состояния ребёнка в человеке может выступать его телесность, а именно, физиологический её аспект. Иоанн Златоуст о Блаженном Павле писал: «по телу он был мал и нисколько не превышал нас, но по расположению духа черезмерно возвысился над всеми людьми» [11, с. 154]. Страх перед Творцом за свои деяния, либо в ситуации кризиса, несчастий, также погружает человека в состояние дитя, выводит последние на поверхность бытия. Человек верующий, совершив некое деяние, осознав его как злое, устрашается, либо в тяжёлой жизненной ситуации прибегает к своему небесному Отцу, так же, как дети устремляются в объятия своей матери, испугавшись, совершив проступок. То же делаем и мы, когда лукавый устрашает нас, тогда мы стремимся всеми силами души к Богу. Человеческая немощь есть проявление ребёнка во взросло. По мнению богословов, привязанность человека к мирскому, плотскому свидетельствует о его незрелости. Как пишет Иоанн Златоуст, Господь как мать, вскормив, выводит нас из гнезда, словно птенцов, влечёт нас, указывая путь. Кто слаб и немощен, тот остаётся в гнезде. Падение человека происходит не по воле Господа, но по немощи самого человека. Взрослые же «птенцы», покидают всё мирское, устремляясь ввысь, достигают небес [11].
Переход от человека плотского к духовному человеку должно произвести самостоятельно, открыв в себе свою детскость, немощь, став её господином, доведя её до уровня осознания в себе, чтобы передать бразды правления «своему» Адаму, т.е. разуму. Апостол Павел говорил: «Я питал вас молоком, а не твёрдою пищей, ибо вы были ещё не в силах, да и теперь не в силах, потому что вы ещё плотские» [5, с. 18].
Таким образом, в религиозном аспекте человек должен выйти за пределы состояния ребёнка, как превалирующего мотива слабости. Как писал Бердяев, необходимо преображение плотских людей [5]. Для этого человеку нужно освободиться от своих низменных страстей, от рабства в себе, чтобы открыться другой свободе, произвести «выпадение», рождение в жизнь, отсечение прежнего греховного начала, дабы провести через себя другое, Зрелое [4]. С другой стороны, состояние ребёнка в его позитивных проявлениях – это образец, к которому предложено стремиться, путь к духовному совершенству.
Стать Зрелым – значит достичь возраста совершеннолетия. Призыв, которым предложено руководствоваться людям: «Братия! Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму совершеннолетние» [6, Кориф.14:20]. Человеческая душа есть дитя вечности, ей необходимо вырасти, дабы возвыситься, стать совершенной. Развитие человечества есть движение вперёд, к Царству Божьему. Переход к новому миру, христианскому и есть наступление духовного возраста человека [5]. Взрослому необходимо произвести снятие кожаных риз, чтобы родиться духовно для вечной жизни. Кожаные ризы символизируют собой тленность человеческой природы, в ней заключены смертность и страстность.
Итак, мы рассмотрели взгляды некоторых представителей христианской религиозной традиции, которые, по нашему мнению, с одной стороны, подтверждают нашу мысль о двойственности, неоднозначности состояния ребёнка, дитя, с другой, подчёркивают его атрибутивность в отношении, как отдельного человека, его бытия, так и человечества в целом.
1. Абеляр П. Диалог между Философом, Иудеем и Христианином // Вопросы философии. – М.: Наука. – 1995.– № 3.– С. 132-181.
2. Августин Аврелий. Исповедь //Лабиринты души. – Симферополь: «Реноме», 1998. – С.21-207.
3. Августин Аврелий. Исповедь. Абеляр Пьер. История моих бедствий. – М.: Республика, 1992. – С.260-294.
4. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского. – М.: Захаров, 2001. – 174 с.
5. Бердяев Н.А. Философия свободного духа. – М.: Республика, 1994. – 480 с.
6. Библия – Москва: Российское Библейское общество, 2001. – 1312 с.
7. Демоз Ллойд. Психоистория. – Ростов на Дону: Феникс, 2000. – 512 с. 8. Кьеркегор Серен. Наслаждение и долг. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. – 416 с. 9. Лейбниц Г.В. Сочинения в 4 томах.– М.: Мысль, 1989. – Т.4. – 554 с. 10. Паскаль Блез Мысли. – М.: Изд-во ЭКСМО – Пресс, Изд-во ЭКСМО – МАРКЕТ, 2000. – 368 с. 11. Полное собрание творений Св.Иоанна Златоуста в 12ти томах – М.: Православная книга, 1991. – Т.1, Кн. 1. – 400с. 12. Эразм Роттердамский. Философские произведения. /Пер. Ю.М. Каган – М.: Наука, 1986. – 704 с. |
Рецензент: професор кафедри теорії культури і філософії науки Б.Я. Пугач