Ирина МАРТЫНЕНКО (Киев)
ЛОГИКА И МЫШЛЕНИЕ В НАУКЕ И РЕЛИГИИ
Верю, для того чтобы знать,
а не знаю для того, что бы верить.
Ансельм Кентерберийский.
В роботі автор намагається показати самостійність наукового й релігійного мислення, шляхи їхнього розвитку, а також логіку їхнього протиставлення. Мета статті полягає в поданні тієї системи знання, що дозволить Логосу говорити з раціо, відкриваючи останньому безкрайньої можливості пізнання в Логосі. При цьому авторка показує, що це не можна називати обмеженням тому що Бог безмежний, у Ньому Самому немає обмежень, і тому таке пізнання не буде обмеженим але буде органічним. Серед конкретних проблем, розглянутих у статті також – проблеми логічних труднощів наукового розуміння, розходження в застосуванні логіки в релігійному й науковому пізнанні, доказу Бога в різних системах думки, проблеми цінностей, роль логіки й мислення в релігії й науці.
Ключові слова: пізнання, логіка, Логос, Бог, раціональність.
В этой работе мне хотелось бы в достаточной мере показать самостоятельность научного и религиозного мышления, пути их развития, логику их взаимного противостояния. В самом начале я хотела бы указать на то, что в современной интерпретации религия есть (по философскому энциклопедическому словарю) «Мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение, определяемое верой в существование Бога, божества; чувство связанности, зависимости и долженствование по отношению к тайной силе, дающей опору и достойной поклонения». [1]
Логика – учение о тождестве и его отрицании, учение о последовательности и методах познания. Основные свойства понятий выражаются в логических аксиомах. Сначала рассматривается учение о понятии, затем следует учение о суждении, и наконец умозаключение. Учения о логических аксиомах, понятии, суждении и умозаключении, взятые вместе, образуют чистую логику.[1] Однако в современном научном познании она формализована и носит название логистики. Мышление же, как импульс к овладению своими собственными представлениями, понятиями, побуждениями чувств и воли, воспоминаниями и ожиданиями с целью, что бы получить необходимую для овладения ситуацией директиву. Мышление в научно философском смысле представляет собой в большей или меньшей степени мышление понятийное.
Вкладывая в сегодняшнее рассмотрение смысл вышеуказанных определений, мы иследуем две различные системы познания и соответственно два метода использования логики и мышления, не стараясь, однако их противопоставлять, поскольку как мы увидим в дальнейшем, это будет достаточно грубой ошибкой.
Поскольку философское знание претендует на универсальность и теоретичность, я не стану в рамках философской дискуссии бросать явный вызов таким претензиям, отмечу, однако, что стою скорее на позиции Вл. Соловьева, высказанную им в первых 2-х страницах «Кризиса западной философии». Поэтому для этого небольшого по форме и очень, потому, ограниченного философского эссе я изберу такое направление: сначала рассмотрим гносеологическое право рацио на изучение религии с точки зрения науки и роль логики и мышления в религиозном и научном познании. После этого, мы увидим, какими ценностями руководим был рассудок в постижении мира через науку и религию, и впоследствии обсудим, зачем научное постижение было противопоставлено постижению религиозному.
Как я уже говорила в своей работе «Наука и религия: поиск корней конфликта и их решение» бережное и внимательное отношение к понятиям изучаемого объекта, попытка адекватной оценки роли того или иного класса событий или ценностей будет большим вкладом в гносеологическую точность результатов исследования.
Вопреки достаточно распространенному мнению в науке, религия как поклонение не может сама по себе стать объектом научного познания. Не может в силу того, что, не являясь, по определению, имманентной, не может потому быть изучена лишь имманентным методом. Эмпирическое познание должно потому выйти за пределы чувственного опыта для изучения религии, но как? Как повседневный опыт, являющийся первичным для обусловленного сознания, может трансцендировать? Именно в этой точке и происходит феномен религиозного познания, дающий рацио возможность попытки исследования веры. Для того, что бы объяснить веру, следовало бы рассмотреть и не-веру, следовало бы рассудку, тренированному (по Эрну) накидывать сеть рацио на действительность.
«Будучи сам схемой, т. е. созданием схематической мысли, рацио существенно схематичен. … Осознанный схематизм рассудка легализируется «Критикой чистого разума». Взнузданная рационализмом мысль совершенно бессильна перед действительностью. Оторванная от последней, она может оперировать только схемой. Рационализму действительность может быть дана только в схеме и ровно настолько, насколько она в этой схеме умещается. А так как рассудок склонен считать себя единственным владыкой сознания, то он с мнимо-логической принудительностью стремится действительность «сократить» и сделать себе сообразной». [2, 117]
Представим читателю ( слушателю) самому судить, что останется от живой и динамичной творческой духовной жизни после подобного сокращения? Узнаваем ли будет Бог, «сокращенный» до уровня рассудочного и будет ли Богом, то, что можно «сократить»? Очевидно, что подобное постижение уже не будет удовлетворять требованиям точности. Каждое подобное сокращение, каждое «сведение» будет приводить к потере содержания, к невозможности соотнести исследуемое и его схему, а потому и не столько приближать нас к постижению, сколько отдалять от него.
Именно в этот момент, рассудок беспомощный перед неизведанным, либо предается, поклоняется и верит, сбрасывая с себя дискурсивную схему, открывая себя трансцендирующему постижению, выводящему за пределы чувственного материального опыта и уже потому не может рассматривать и постигать только рационально, но лишь в совокупности с мыслью религиозной; либо отвергает веру, и от веры отворачивается, но тогда все его рассуждения, схемы и опыт строятся от не-веры, и снова рацио не одно, но с религией, взятой как отрицание себя самой.
Поэтому рассудку, стремящемуся изучать религию как живую, творческую повседневную жизнь в контакте с трансцендентным, следует помнить, что постигать религию как объект чистого, эмпирико- дедуктивного ряда НЕВОЗМОЖНО, а точнее методологически противоправно для философской мысли.
Современное же научное сообщество, однако, не гнушается утвердить свое естественно – научное познание на платформе независимости своего рассудка, а точнее своего мышления от чего-либо сверхъестественного. Кантовское правило «что самые дикие гипотезы более выносимы, чем ссылка на сверхъестественное», приводит науку к постижению одной лишь природы в ее отвлеченной форме, природы самотождественной, не соотнесенной ни с чем Божественным.
Эта само – тождественность, говорящая «Природа = Природа», или «А = А» есть пустая схема. Действительно, она полна внутренних противоречий с самой собой и со всем, что предполагает ее. Она отрицает все и отрицается всем, все не- А отрицает А, то есть А есть не – не – А , иными словами «Природа не есть не Природа», но что есть «не Природа»? Не то ли сверхъестественное, от чего так бурно отказываются ученые? Это же суждение, «Природа = Природа» полно так же внутренних противоречий из-за изменчивости самого объекта рассмотрения, ибо Природа нынешняя не есть Природа в прошлом или будущем. Равно и восприятие постигаемого изменчиво, и оттого само – противоречиво, ибо соотнесение Природы и сознания изменчиво и не может дать устойчивой объективности знания, Его полной достоверности.
*Логические трудности научного постижения.
Отчего указанная выше почти отчаянная безнадежность возникает в научном постижении? Почему логика и логистика, взнуздав мышление в мертвые тиски реализма и рационализма, не приводит к достоверному результату, а стягивает в дурную бесконечность?
Попытаемся развить то, что уже обсуждалось выше исключительно с точки зрения логики и мышления. Если объект постигается рассудком, его постижение может быть либо непосредственным, или опосредованным: под непосредственным восприятием объекта мы называем восприятие предмета целиком, одномоментно, на основе либо опыта чувственного (восприятие эмпирическое), либо восприятие интеллектуальное (восприятие реалистическое). Насколько подобное восприятие объективно, достоверно?
Как было уже указано выше, чувственное познание зависит от того, что изменчиво и не постоянно, зависит от ума и чувств, что сравнимы с «рябью на поверхности озера», которая не может отразить действительность отчетливо. Здесь соотнесение А и не А для постижения не может быть стабильно плодотворным. Это и приводит к рациональному скепсису, к постоянному сомнению, к безумному метанию ума в бесплодных попытках обосновать А через не А, и не А через А. Выход данный рационализмом можно назвать опосредованным восприятием.
Под опосредованным будем подразумевать приведение доказательства одного утверждения к другому, через оправдание первого вторым. Последовательность подобного оправдания чего-то чем-то может быть, таким образом, продолжена до бесконечности, но никогда не может быть прервана, ибо точка в которой оно прервано тут же есть момент, оставляющий нерешенным вопрос достоверности. Таким образом бесконечная цепь хоть и дана как возможная in potencio, но никогда не реализуется in actus, в действительности, что делает ее по сути новой бесплодной попыткой.
Есть ли решение у этой проблемы, есть ли какое либо суждение, которое безоговорочно можно назвать истинным в любой момент, для любого познающего и любого объекта? Суждение, которое будет Абсолютно истинным? Испробовав на вкус горечь поражения в реализме, скептицизме и рационализме, человек, если он постоянен в своем поиске истины, как уже указывалось выше, будет либо искать решение в агностицизме, утверждая что мир не познаваем, либо возведет как Декарт свое сознание на платформу Божественного, и передав ему, то есть сознанию самому решать, что есть истина. Удовлетворителен ли этот ответ, дает ли это нам решение, дает ли это нам Истину? Положительно нет. Можно ли найти другой выход, можно ли стать на тот же путь, но прийти к другому решению? Нет, но отчего бы не попробовать другой путь?
*Роль логики и мышления в религии и науке.
Мне не хотелось бы проводить здесь исторический анализ того, как логика и мышление использовались наукой и религией. Об этом написано и немало. Однако некоторые факты затронуть все же необходимо. Общеизвестно, что современные историки утверждают: наука в своем современном смысле и содержании, в своей методологии в средние века и ранее не существовала. С этим сложно спорить, но можно возразить, а разве не существовало познания вообще? Разве не стремился человек познать истину до Бекона, Декарта, Спинозы и Лейбница? Да, познание не только существовало, но было не менее методологично, не менее точно, стоя на своих философских основаниях. Удовлетворяла ли Истина, найденная Сократом, Платоном, Аристотелем пытливые умы их времен? Да и нет, ибо без этой неудовлетворенности невозможно себе представить мысли. Схоласты средневековья, ломая копья в знаменитых диспутах, оттачивали не только логику, но и содержание познания, основанного на трактовке Писания, на попытках понять все сущее основываясь на Библии. Но проблема авторитета не только не была решена, но и обострилась бесконечно. Пустая схоластика, без Божественного откровения, без Логоса[1], стала краеугольным камнем средневековой философии. Познанию нужно было оправдаться, смыть с себя первородный грех, утвердиться в себе, стать независимым. Герметизм того времени, все мистические ордена, Масонство и Розенкрейцерство, покров тайны и мистики сопровождает философию Возрождения.
“ “Парацельс например был убежден, что Бог даровал человеку возможность очиститься от своего ущербного состояния , в котором он оказался в результате грехопадения, путем занятия науками и искусством. Таким образом он, согласно Парацельсу, может восстановить утраченную им власть над природой и раскрыть все ее тайны. … В герметизме, а также в Каббале, …, человек объявляется Адамом Небесным, способным не только раскрыть все тайны божественного миротворения, но и стать вторым творцом, преобразующим природу и господствующим над ней”.
Это умонастроение прекрасно выразил Марсилио Фичино: “ Человек не желает ни высшего ни равного себе, и не допускает, что бы существовало над ним что нибудь, не зависящее от его власти… он повсюду стремиться владычествовать, повсюду желает быть восхваляемым, и быть старается, как бог, повсюду”. (Цитата по Монье Ф. Кватроченто, СПб, 1904, с. 38.” [2, с.58])
Реализм Бекона и рационализм Декарта, дальнейшее их развитие, наука нового времени и ее институализация и индустриализация возможно имеют своих слепых поклонников, но…
Мне хотелось бы задать один, на мой взгляд правомочный вопрос: приближает ли это нас к решению все той же проблемы о существовании суждения, удовлетворяющего требованиям полной достоверности в любой точке четырехмерного континуума и в сознании любого, ищущего истину человека.
Нет, в своем историческом развитии ответ не был получен наукой. Как же религия, может ли она дать ответ на этот вопрос?
Поскольку предвзятое отношение к религиозному познанию, широко распространено
в научных кругах, мне стоит напомнить уже сказанное мною в других докладах: религия не может быть изучена научно, но до КАКОГО-ТО уровня может быть осознана. Положение в основу постижения мира Божественного основание настолько не ново, а скорее традиционно. Кроме того, Бог имплицирует Природу, но и Природа, в конечном счете, имплицирует Бога, однако утверждать, что «Бог = Природа» абсолютно неверно. Кроме того, Природа, ее импликативное по отношению к Богу положение, даже если она изучается посредством рационализма и эмпиризма, не может не носить в себе хотя бы части того, что имплицирует Природу.
Христианство имеет свой взгляд на бытие мира свою логическую традицию, и задача представить ее здесь в полной мере, или хотя бы адекватным способом настолько грандиозна, что скорее всего не выполнима. Свою задачу я вижу в ином, в представлении той системы знания, которая позволит Логосу говорить с рацио, открывая последнему бескрайние возможности познания в Логосе. Это нельзя называть ограничением ибо Бог безграничен, в Нем Самом нет ограничений, и потому такое познание не будет ограниченным но будет органичным.
Хотелось бы напомнить свойства нисходящего знания, знания полученного из совершенного источника.
1. Оно должно исходить от верховного существа, который знает все.
2. Оно должно существовать долгое время.
3. Оно должно содержать эпистемологическую информацию, отличающую его от других путей познания.
4. Оно должно содержать систему, поддерживающую целостность передаваемого знания.
5. Оно должно быть универсальным, т.е. для каждого.
6. Оно должно
иметь дело с каждым важным вопросом, о нас самих и Вселенной.
7. Информация, данная о физической реальности, должна соответствовать каким либо
образом физической реальности, какой она известна нам.
8. В нем должен быть экспериментальный метод для проверки информации о вещах, находящихся за пределами физической реальности.
Такое знание, шабда или логос, невозможно назвать слепым; оно живо, полно вопросов и ответов, оно живет своею внутреннею жизнью.
Мы видим из п. 8 что экспериментальное знание присутствует в Ведической традиции религиозного познания, но оно подчинено шабде, согласовано с ней.
*Различия в применении логики в религиозном и научном познании.
Поскольку выше мы уже обсуждали, что познать религию с помощью научного эмпирико-дедуктивного метода невозможно, то мы рассмотрим лишь тот аспект религиозного познания, который регулируем логикой и опытом, а именно эксперимент практикующего над сами собой. Мы не будем рассматривать истинность откровений, поскольку оно (откровение), будучи полученным непосредственно от Абсолюта есть акт исключительный, и потому тяжело поддающийся изучению с помощью современных научных методик.
Наука |
Религия |
Аксиома как решение рацио о неприводимом минимальном объекте. Понятия. Суждения. Умозаключения. |
Аксиома как догмат Писаний (шастра)
Понятия Суждения Умозаключения Мнение Духовного Учителя[2]*, шастра |
Такая одновременная охваченность логики Логосом, сухого и бесплодного живим и Истинным, гарантирует познанию ту самую Абсолютную истинность, полную достоверность. Действительно, обоснованная, но «дурная бесконечность», не сводиться к бесконечному объяснению, будучи положенной гарантом познания. Объект познания как бы передается Писаниями, Логосом разуму для изучения со всеми предпосылками, со всем внутренним содержанием. А соотносится с не А не в роли отвергаемого, но в роли данностис позиции полноправного члена иного не А, избранного на основании Логоса (п. 1, п. 6). Теперь уже все не- А не отрицает А, но выделяет А как предусмотренную часть, теперь уже А имплицирует не А, но не А имплицирует А, иными словами «Природа подразумевает не Природу», но «не Природа подразумевает Природу». Взаимная импликация теперь уже не мертвая схема, не безумная дурная бесконечность, но охваченная Абсолютом, Логосом действительность.
Изменчивость материальной Природы, ее неустойчивость в этой схеме не решается, но предусматривается, она описана, дана, но занимает второстепенное значение. Рассудок, познающий изменчивую природу, из шабды, Логоса, знает о неполной достоверности получаемого знания, но ищет не знание от изменчивого рассудка, разума познающего о познаваемом, но контакта с Абсолютом, Абсолютным Познавшим. Теперь уже не мертвое отчаяние руководит поиском истины, не бесконечное оправдание, но оправданность, правдивая данность Абсолютного Познавшего. Познание приводится к контакту с Абсолютным Познавшим. Именно тут
Познание трансцендирует, выходит за пределы имманентного, устанавливается во времени и сознании. Не следует, однако, думать, что логика после достижения трансцендентного уровня прекращает свое существование, но будучи «схвачена» Абсолютом, она трансцендирует, становится более тонкой, мобильной, способной проникать в вопросы трансцендентного, одухотворяется. Логика на определенном этапе способна воспринимать вещи ей недоступные, становится нелинейной. Духовный интеллект получает и более совершенный логический инструментарий. Постигающий изучает бытие уже не материальным, но духовным разумом.
Кто-то может спросить насколько онтологически оправданным является ссылка на Абсолют, кто-то потребует доказательств существования Бога, Личностного аспекта Абсолюта, Логоса Личностного. Некоторые доказательства существования Бога можно найти у Ансельма Кентерберийского, а следующая цитата даст некоторое представление о ведическом разрешении этого вопроса.
Три аргумента Нйайи, доказывающие существование Бога:
1. Горы, поля,
реки и т. д. созданы из атомов. Они обладают ограниченными
размерами и неразумны. Следовательно, они должны управляться разумной
причиной. Эта разумная причина должна иметь прямое знание обо всей материи и
всех атомах, которые лежат в основе всего. Она должна быть вездесущей и
всеведущей. Это разумное существо не может быть индивидуальной душой,
поскольку знание души ограничено, у души, например, нет знания других душ.
Поэтому, оно должно быть окончательно разумным существом, которое названо
термином Бог.
2. Второй аргумент базируется на понятии адришта, которое означает
<невидимый> или <неизвестный> и может быть переведено как провидение или
судьба. Философы системы Нйайа спрашивают, почему некоторые люди
счастливы, а другие - нет; почему некоторые мудры, а другие
невежественны. Человек не может сказать, что нет причины, потому что каждое
событие имеет причину. Причиной боли и наслаждения, поэтому, должна быть
деятельность самого человека в этой жизни или в предыдущих жизнях. Люди
наслаждаются или страдают в соответствии с заслугами, созданными их прошлой
хорошей или плохой деятельностью. Этот закон кармы, который управляет
жизнью всех индивидуальных душ, требует, чтобы каждый человек пожинал
плоды своей собственной деятельности.
Часто проходит много времени между действием и последствием. Многие
наслаждение, и печали не могут быть прослежены как реакция на какую-нибудь
деятельность, совершенную в этой жизни. Подобно этому, многие действия,
совершенные в этой жизни, не производят плодов немедленно. Тонкие
впечатления обо всей деятельности человека существуют долго после действий и
собраны в душе в форме суммы заслуг (пунья) и грехов (папа). Общая сумма всех
заслуг и грехов называется адришта, судьба, и это производит теперешнюю боль
или наслаждение. Адришта - это неразумный принцип. Поэтому он должен быть
руководим или направляем кем-то разумным, чтобы производить правильные
последствия. Индивидуальная душа не может управлять адриштой, так как она
подвластна ему. Таким образом, всемогущий разумный посредник, который
руководит и направляет адришту должным образом, вечное, всемогущее и
вездесущее верховное существо, названное Богом.
3. Третий аргумент Нйайи в доказательство существования Бога основан на
утверждении писаний. В соответствии с этим доказательством, Веда, Упанишады
и все другие авторитетные писания говорят о существовании Бога. Эти писания
не были написаны обычными людьми, но святыми мудрецами, которые внутри
себя видят истину. Веды выражают такое правильное понимание Бога, поэтому
Бог существует.
Однако, следует признать, что даже самые убедительные аргументы не затрагивают всех, а только раздувают огонь противостояний, новые баталии, в которых нет ни победителей, ни побежденных, ни познавательного взаимного обогащения, но лишь пустыня взаимного непонимания. Почему?
*Ценности.
Современный научный мир стремиться доказать свою объективность, через отрицание ценностей, через бесстрастность. Однако отсутствие ценностей разве не есть ценность, но отрицательная? Разве не поглощает такое познание личности познающего, ценности познаваемого, величие Истины и ее Достоверности? Да!
Здесь уже приводились свидетельства настроения, которое царило в преддверии возникновения науки Нового времени, тот дух независимости, нежелания ничего «выше или равного себе». Именно эти ценности движут процессом постижения, его преломления из плоскости объективного в плоскость личностного, в плоскость личной свободы. «Освобождаясь от средневековья» научная мысль пыталась если не отвергнуть религию и религиозную мысль, то показать ее как сдерживающий, мертвый, не нужный фактор.
Таким образом, не столько поиск Истины, сколько освобождение мысли, полет фантазии, обоснование истины через всемогущество разума и достоверность именно таким и только таким способом знания вот основные ценности психологии научного познания. Мы знаем, что с развитием теории вероятности наука постмодерна говорит больше о вероятной истине, достоверности с вероятностью. Познание, тем не менее, разбивая цельное видение мироздания, знания устойчивого, надежного не получает.
Познание же, основанное на отношениях с Абсолютным Познавшим ставит перед собой цель найти знание достоверное, устойчивое во времени, и ценности такого познания это связанность с Логосом Личностного, познание через очищение сознания от искусственных сомнений. Кто-то может возразить, что скованность авторитетами и догмами не дает истинного развития, связывает, делает несвободными. Как это может освобождать? Но парадокс в том, что связанность дает свободу лишь в том случае если авторитет догм не есть нечто внешнее, искусственное если оно не внешнее, не извне, естественно. По утверждению Вл. Соловьева, философская мысль всегда индивидуальна, религиозная же мысль всегда массова, народна. Именно потому, что познание через Логос естественно, живо, не извне, оттого оно освобождает, трансцендирует. Отказ же от трансцендирования, мнимая, внешняя свобода, имманирует, ограничивает и запирает только в тисках собственного рассудка.
*Противопоставление двух систем.
Сравнение двух систем познания теперь может быть также соотнесено со сравнением двух систем ценностей, но ценности не есть объект научного познания, это предмет свободного выбора. Почему же так рьяно противопоставляются эти системы, отчего враждуют, ведь и логике и мышлению в познании через Логос есть место. Отвечу: оттого, что противопоставляются не системы и методы познания, в которых есть много общего, но противопоставляются ценности.
Противопоставление же ценностей и неистовая борьба мнений материализма и идеализма в таком свете напоминает спор двух детей в песочнице:
-А мое ведерко лучше!
- Нет, мое красивее!
Хотя оба час назад сами выбрали себе эти ведерки. Так иногда и тянет глядя на эту борьбу сказать словами Кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно".
Литература
1. «Философский Энциклопедический словарь» Москва Инфра-М 2002
2. Вл. Эрн «Культурное непонимание ответ Л. С. Л. Франку»
3. Павел Флоренский «Столп и утверждение истины»
4. Сухотра Свами «Шесть систем Ведической философии».
Рецензент: завідувач кафедри теорії культури і філософії наук, професор І.З. Цехмістро
[1] Под Логосом в его общем виде мы подразумеваем 3 понятия Веданты: Логос Личность, то есть Всевышний, Логос в смысле шабды, изначального знания полученного от Логоса Личности, и Логос как сияние Брахмана, Логоса Личности.
[2] *Элемент « Мнение Духовного Учителя…» из правого столбика подразумевает сверку с полученного умозаключения с мнением самореализованной личности, живого воплощения связи с Логосом Личностью.